То, что Беларусь в пантеоне крупнейших IT-держав мира всегда выглядела солидно – факт непреложный. Впрочем, в очередной раз доказать его состоятельность было решено в 2005 году, когда глава государства подписал Декрет № 12 «О создании Парка высоких технологий», направленный на повышение конкурентоспособности наукоемких отраслей страны, прежде всего, программного обеспечения. Первоначальная задача белорусского аналога знаменитой «Силиконовой долины» была собрать под своей крышей компьютерные компании, которые выстояли в свободном плавании по рыночным волнам, помочь их развитию, а также поспособствовать рождению новых фирм, в том числе с иностранными инвестициями. Об успехах ПВТ и основных проблемах IТ-отрасли рассказал директор Парка высоких технологий Валерий ЦЕПКАЛО.

— Валерий Вильямович, по своим принципам создания и развития белорусский технопарк существенно отличается от иностранных аналогов?

— Мы действительно ставим перед собой задачи амбициозные. В Беларуси — это крупный национальный проект. И он реализуется успешно, несмотря на то, что мы сегодня не имеем бюджетного финансирования. В том числе и на содержание администрации ПВТ. При создании парка это было принципиальным условием. Даже его инфраструктура создается за счет средств резидентов и инвесторов, практически без государственного участия. В этом – наше принципиальное отличие. Как правило, при создании технопарков в других странах мира государство сначала выстраивает инфраструктуру, которая потом передается в управление.

Несмотря на эти отличия от западных коллег, со своими задачами мы справляемся. Третий год подряд у нас наблюдается около 200 % экономического роста и 215 % увеличение экспорта – он растет опережающими темпами. То, что две наши компании оказались в списке наиболее растущих компаний мира, говорит о том потенциале, который у нас есть в этой области. Смысл нашей инновационной политики: создать систему, которая была бы чуткой к открытиям и технологиям, независимо от того, где они возникли.

— Есть хорошее начало, есть результат, но каковы перспективы этого проекта?

— Я думаю, что в конечном итоге Беларусь в технологическом направлении будет сфокусирована на двух отраслях. Парк наберет силу и станет заметным европейским феноменом. Можно сказать — уже становится. И второе – это, конечно, автомобилестроение. Мы вряд ли сможем быть конкурентоспособными по всем без исключения направлениям. Нужно ориентироваться по мировым тенденциям. К примеру, если взять Швецию – это мобильная телефония и автомобилестроение. Финляндия – также мобильная телефония и лесопереработка. Даже Индия, огромная страна, сконцентрировалась и фокусировалась всего на двух отраслях – IТ и фармацевтике.

Самый показательный европейский пример – Ирландия, которая выбрала своей национальной спецификацией информационные технологии. Страна с населением чуть больше чем 3,5 млн. человек, производит 40 % от всего программного обеспечения Евросоюза! При этом, кроме пива «Гиннес», мы об Ирландии, в большинстве своем, вообще ничего не слышали. Благодаря реформам ее премьеров, Джона Брутона и Гаррета Фитц­джеральда, эта страна с последнего места по уровню жизни в Европе переместилась на второе, и все это произошло за каких-то полтора десятка лет.

В начале июня исполнилось два года, как существует белорусский парк. Чтобы сделать выводы об успешности любого крупного проекта, должно пройти 4—5 лет. Но уже сейчас можно отметить: результаты превосходят ожидания. Мы рассчитывали бюджетные потери от льготного налогообложения, а за счет роста оборота налоги в бюджет увеличились: на 150 % в 2006 году, на 130 % — в 2007-м.

И если 2006 год характеризовался тем, что в основном мы привлекали в парк компании, которые уже работали на рынке, то в 2007 году стали образовываться новые IT-предприятия. Зарегистрировалось несколько иностранных фирм, в том числе и финско-шведская «ТиетоЭнатор», первая транснациональная компания с общей численностью работающих 16 тыс. человек. Для нашего парка, да и для Беларуси в целом, ее приход ознаменовал определенный перелом. У нас до сих не было примеров прихода в Беларусь крупной корпорации в высокотехнологичный сектор экономики.

Уже раньше мы обошли по внешнеторговому сальдо все услуги, которые производятся в Беларуси – и страховые, и банковские. Не обошли только транспортные, но они считаются по определенной методике, без учета затрат на создание инфраструктуры, строительство и поддержание дорог, так что цифры здесь не отражают реального соотношения затрат и доходов.

— Сейчас уже стало понятно: проект вполне жизнеспособен, но ведь три года назад это вряд ли можно было считать очевидным.

— Я думаю, что наш Президент проявил политическое мужество, смелость, дав согласие на этот проект. Из мировых политических лидеров таких совсем не много. Успешный пример – Сингапур и его лидер Ли Куан Ю. Когда страна получила независимость, это была бедная держава: грязный порт, отсутствие собственных природных ресурсов. А через 30 лет его правления ВВП страны стал в 1,5 раза больше, чем, скажем, у Украины, где проживают 50 млн. человек и есть полезные ископаемые. Вот как можно использовать преимущества глобализации! Тем же путем, видя успехи Сингапура, пошел Махатхир Мохамад, лидер Малайзии. И тоже добился немалых успехов.

Самый интересный пример – Вьетнам, который победил в войне с США. Они пошли на аналогичные реформы. Кстати, таких «точек» на Земле немного, стран больше 200, а тех, кто «рванул» из третьего мира в первый — единицы. Если брать развитые страны, то там экономическая система складывалась постепенно, веками, и обычно особой заслуги лидера в прогрессе нет.

То, что наш Президент пошел на создание технопарка, доказывает его силу и смелость как лидера. Ведь важно разглядеть, в чем привлекательность этого кластера информационных технологий – программирования. Ведь он не требует государственных затрат, имеет огромный потенциал для развития и, что немаловажно, может повысить имидж страны.

— Не боитесь обмануться в надеждах?

— Работая за границей, я имел возможность убедиться: наши люди не менее способны, чем, скажем, американцы, китайцы или немцы. В «Силиконовой долине» и не только там, во всем high-tech бизнесе, я видел исключительное уважение к русским «мозгам». На Западе существует исключительно высокий имидж русских и белорусских специалистов. Мы можем достигать больших высот везде, у нас могут быть и свои Биллы Гейтсы, и Ларри Элиссоны, и Генри Форды, в этом сомнений нет. Просто должны использоваться определенные инструменты.

Один из слоганов нашего парка: «Успех – это повторение чужих удач». Не надо стесняться заимствовать лучшее. Но это, конечно, и поиск уникальных решений. На первых порах я пытаюсь убеждать и проводить в парке линию на изучение самого успешного опыта и его применение. Плюс поиск своих неординарных решений.

— Возможно, пришла пора подкорректировать законодательство?

— Мы работаем в этом направлении. Поправки и дополнения к Декрету № 12 должны расширить виды деятельности парка. Мы планируем дополнить их разработкой программно-аппаратных комплексов. Разработка только лишь ПО — все-таки узкая сфера, она не покрывает большого количества направлений. Например, сейчас мобильный телефон – это программно-аппаратный комплекс, а ПО просто «зашито» в него. Надеемся, что уже нынешним летом мы будем иметь более гибкие условия для резидентов.

— Известная проблема – кадровый голод в IТ-сфере. Не станет ли это препятствием для развития?

— Мы поэтому и говорим, что нам необходимо создать свой центр переподготовки, «IT-академию». Если бы университеты справлялись с подготовкой того количества специалистов, которое востребовано в отрасли, это могли бы делать и они. Но, думаю, нам нужно совершенствовать систему образования, ориентируясь на то, как она построена за рубежом. Там техническое образование приоритетно и стимулируется государством. У нас же этого пока нет. Конечно, мы понимаем, что это вопрос непростой: есть преподаватели, которые привыкли читать определенные лекции, есть структуры, деканаты. Но всегда реформа образования должна следовать за потребностью рынка. Сегодня в преподавательской среде произошел большой разрыв – есть молодежь, есть пожилые ученые, а вот средний возраст отсутствует. Мы можем создать и поддерживать эту прослойку, давая при этом преподавателям возможность хорошо зарабатывать.

«IT-академия» никогда не будет высшим учебным заведением. Это будут узконаправленные профессиональные либо пользовательские курсы. Система университетского образования должна оставаться в качестве основного приоритета, и мы подталкиваем резидентов к тому, чтобы они поддерживали вузы, создавали там лаборатории, инвестировали в их развитие…

— Но ведь есть и такой ресурс, как переподготовка специалистов из других сфер экономики и науки?

— У нас в стране, например, 400 тысяч бухгалтеров, а это население областного города. Эти специалисты ничего не производят, они лишь обслуживают внутреннюю систему налогообложения. А ведь это огромное количество людей высокой квалификации. Например, в США такого вообще нет – вот вам фактор конкурентоспособности экономики. Если бы из числа этих работников после переподготовки в парк пришла хотя бы десятая часть, мы бы закрыли весь отрицательный платежный баланс Беларуси. Кстати, если смотреть по опыту зарубежных стран, нам стоило бы довести число работающих в сфере производства ПО примерно до 120 тыс. человек.

— Напоследок – личный вопрос. Валерий Вильямович, вы — известный дипломат и государственный деятель, и до ПВТ никогда не работали в сфере высоких технологий. Довольны ли своей нынешней работой?

— Да, действительно доволен. После завершения дипломатической работы в Вашингтоне мне казалось, что я в международных отношениях знаю уже практически все. Здесь была для меня абсолютно новая тема, вызов, прежде всего интеллектуальный. Однако системное мышление в любой области важно. Работая первым заместителем министра иностранных дел, я написал книгу по экономической политике стран Юго-Восточной Азии, интересовался макроэкономической сферой.

Я вижу проблему в экономике в том, что мы ориентируемся на объемные показатели — рост объемов ВВП и некоторые другие. Это, мне кажется, ошибочно, нам надо ориентироваться на такие показатели, как рост производительности, рентабельности, на добавленную стоимость. Мы перерабатываем нефтепродукты, экспортируем, у нас вырос ВНП, объем экспорта, товарооборот, но добавленная стоимость осталась прежней! Нужны качественные показатели, отражающие, где мы добавили свое. Возможно, это не так просто, но мы все равно к этому придем в результате. Это ориентация на эффективность, на рентабельность.

Что же касается парка, то, наверное, у нас больше не будет такого ежегодного роста экспорта, как сейчас. Но он все равно будет высоким. Если через 5—7 лет мы выйдем за миллиарды внешнеторгового сальдо, тогда сможем сказать, что свою задачу выполнили. А в целом, если мы в Беларуси построим экономику, основанную на знаниях, то для нас будет уже не так важно, сколько стоит газ или нефть. Мне кажется, мы сможем это сделать.

"Рэспубліка"